Дзинь. Это первая, самая смелая, звездочка зажглась на темнеющем небосводе. Этот звон эхом пронесся по пустым коридорам школы. В учебном корпусе уже закончились занятия, как основные, так и в кружках. Лишь иногда слышался звук хлопающей двери - это засидевшиеся ученики спешили уйти на свежий воздух - на свободу. В классе, где сидела светловолосая девушка, больше никого не было. Только ветер, который изредка заглядывал проведать юную художницу, врываясь в окно, остужая разгоряченное лицо, и убегая вновь, смотреть на этих смешных людишек, обремененных столькими проблемами и заботами, большинство которых просто было надумано разумом их.
Девушка сосредоточенно смотрела на полотно, находящееся прямо перед ней. Еще днем оно было белым, как начало жизни, а теперь на нем красовался черно-белый рисунок, состоящий из хитроумной вязи цветов. Ребекка любила рисовать монохромные картины, также как и цветные. Сейчас же она хотела сделать то, чего раньше никогда не делала - соединить эти две техники.
Последние штрихи карандашом. Теперь осталось обвести главные линии тушью, а потом самая важная, по мнению юной художницы-самоучки, часть  - нанесение цвета. Внесение пестрой жизни в этот спокойный черно-белый мир. Она хотела сделать акцент на центральном цветке, выделив его красным. Пусть Бекки и знала, что сейчас очень модны веяния черно-красных картин, ее это вовсе не привлекало. Вернее, не волновало, что такое сочетание цветов в моде. Ей же просто хотелось, чтобы эта картина ожила, вот и все.
-Черточка, еще одна. Черных линий переплетение, ла-ла-ла.
Тихо напевала себе под нос Сейдзо, осторожными штрихами нанося тушь. Порой была у нее привычка вот так рисовать, напевая непонятно что. Просто под настроение. Тогда слова превращались в это самое настроение, которое выливалось в штрихи на полотне. Правда, с приходом в клуб приходилось эту привычку забывать. Хотя и не всегда получалось. Да и не так уж давно она в клубе. И все равно больше ей нравилось рисовать в одиночестве или в близкой компании, но никак ни на общих занятиях. Тогда она вечно была недовольна своими рисунками.
-Красные капли... кап-кап-кап... Что это у нас? Вино ли? Кровь ли?.. Жизни цвет...
Последние мазки. Кап. Клякса. Поспешила. Черное смешалось с красным, жизнь смешалась со смертью. Забредший ветерок тихонько плаксиво завыл. То, что хотелось, ушло. Ребекка с печалью смотрела на то, как красная краска смешивается с еще не засохнувшей тушью. Поспешила. И все испортила.
-Картина... мертва.
Отложив кисть, печально проговорила Бекки, борясь с подступающими к глазам слезами. Ведь такая хорошая задумка была. А как теперь исправить? Она не знала. Все же одного желания рисовать и набитой руки порой не хватает для того, чтобы спасти ситуацию. Каков бы ни был талант, нужные знания тоже необходимы. Знания рисования - то, чего не хватало юному дарованию. Поэтому оставалось лишь тихо шмыгать носом расстроенно.

Красное струилось сквозь черное, или же это черное разъедало красное? Граница была стерта одним коротким мазком. Ребекка так была сосредоточенна на созерцании умирающей Идеи, что даже не услышала шагов, что принесли еще одно живое существо в класс, где она сидела. Лишь когда голос рядом раздался, девушка вздрогнула, очнувшись, вынырнув из пучины отчаяния, куда начала погружаться. Всегда так было, когда она не могла воплотить свою задумку, когда ей не хватало знания техник или же просто терпения, и попытка оканчивалась сокрушительным фиаско. Правда тогда, в храме, она всегда оказывалась одна на один со своим маленьким горем. Лишь потом, погоревав, шла в монахам, что быстро развеивали ее грусть.
Услышав слова, Ребекка удивленно подняла голову, воззрившись на говорившего. Сначала образ его расплывался, видно из-за непролитых слез. Поэтому пришлось несколько раз моргнуть, чтобы обрести четкость зрения. Взгляд рассеянно поблуждал по лицу и остановился на глазах нежданного собеседника.
-Быть может и хорош, но...
Девушка тоже оборвала фразу, так и не договорив. Во-первых, не зная как закончить, а во-вторых, до ее сознания, наконец-таки, дошел вопрос. Бекки удивленно захлопала ресницами, удивленная столь резкой сменой темы разговора. Поэтому сначала лишь смогла кивнуть. Немного помолчав, отойдя от изумления, решила-таки пояснить.
-Я рисую сколько себя помню. Вот только не все у меня получается порой. Вот и сейчас, один неверный мазок - и Идея ушла. Вместо Жизни получилась Больная Роза.
Ребекка вновь посмотрела на свой рисунок. Лишь потом осознала, что слова ее в чем-то истинны. Хотя границы были нечеткие, но на ум сразу приходило прочитанное когда-то давно стихотворение.
-Как у Блейка.
Вопросительный взгляд в сторону незнакомца. Потом, не дожидаясь, на распев процитировала полностью стихотворение, что когда-то было одним из ее любимых.
-О роза, ты гибнешь!
Червь, миру незрим,
В рокотании бури,
Под покровом ночным
Высмотрел ложе
Алого сна твоего
И потайной и мрачной любовью
Губит твоё естество.
Девушка смущенно замолчала, только сейчас сообразив, что, быть может, не следовало цитировать сей стих. Ведь ее собеседник мог и просто знать Блейка. Да и просто... она как всегда отвлеклась. Впрочем, как всегда особой нитью разговора Ребекка не обладала. Поэтому вновь взглянула на картину, потом на юношу, что стоял рядом, а потом вновь кивнула на картину.
-Как думаете, ее можно исправить?