Фамилия и имя:
Byer Samuel | Байер Самуэль
Возможные сокращения, на которые он, конечно, вряд ли откликнется, но принимает: Сэм, Эль, в конечном случае, просто Байер.
В случаях, не предусматривающих официальную деятельность, очень редко представляется именем, данным ему по рождении, как правило, выдумывая другое по ситуации, и, если есть возможность вовсе умолчать, то не обналичивает его вовсе.

Раса:
Человек

Возраст:
26 лет | 31.10

Пол:
мужской

Ориентация:
Би, актив.

Деятельность:
Комендант в Рейби

Внешность:
Shizuo Heiwajima – Durarara!!
Вы когда-нибудь были настолько голодны, что желудок сжимался до размеров точки в конце предложения? Да? Тогда представьте, вот он: аппетитный, прожженный жизнью, но все ещё такой славный. Знаете, по его виду никогда не скажешь, что за человек скрывается под ясным взглядом и ровными жестикуляциями. А стоит то всего пробраться куда-то туда, чуть глубже, ближе к уязвимой душе, и обертка из слащавой мимики, внушающих доверие улыбок, добрых слов и таких правдивых глаз, сминается и рвется, чтобы выпустить наружу всю гнойную пакость.
Тонкий лен кожи, полупрозрачной и светлой, цвета трехпроцентного молока, такой, словно у Байера в рационе гидрохинон вместо чая по утрам. Сейчас он уверен, что будь он тогда в своем уме, он и оставил бы её нетронутой и чистой. Такой же белой, какой задумала природа. Но мягкие подтеки черных чернил по тощим ребрам, торсу, спине и рукам, вокруг ожога, поставленного когда-то в детстве на предплечье, уже давно слились с душой в одно целое и без шрамов искусства, запертых в бессмысленные рисунки, он, как ему кажется, теперь ощущал бы себя слишком уязвимым. Но ошибается. Ошибается на все свои семь футов и восемь дюймов. От стоп до кончиков светлых волос. Ибо и без них он не кажется легкой мишенью, всем своим видом заявляя, что он, как бы он не артачился, существо слишком буйное, чтобы стать чьей-то жертвой. Это видно даже в вальяжной походке, даже в азартном блеске глаз.  Это видно в расслабленной манере разговора, в мягком тембре голоса, в приятной внешности.
В принципе, наверное, вошло в привычку всем видом заявлять о своей псевдо любезности  даже в предметах одежды, которые не всегда уместны в некоторых областях былой профессии. Легкие футболки и джинсы в свободное от работы время, одежда, никак не стесняющая движения.
Самая большая гордость - черно-белая татуировка между лопаток, самая первая, может именно поэтому он придает ей такое большое значение, нанесенная ещё в те годы, когда он впервые вышел в море под официальным званием. Герб Великобритании: без изысков и современного пафоса, самая обыкновенная иллюстрация – три леопарда на красном поле щита.

Характер:
Кто-то боялся Пью, кто-то – Билли Бонса, а его боялся сам Флинт.
Он тот, для кого черти, потирая копытца, до сих пор держат место в девятом кругу ада. Ну ладно, может он и не станет возлюбленным мучеником Люцефера, не облюбует квадратный метр рядом с Иудой, Брутом и Кассием, но он не хуже.
Он – рожденный в набожной семье. Он – когда-то верящий во все народные предметы. Он – несущий клеймо безумства. Безрассудный антагонист всех заповедей Божьих. Он нарушил все, от чего остерегает Святое Писание и даже немного больше.
Гореть бы Семуэлю в Огнях Благодатных, да нет того, кто сумел бы поймать за свободный галстук. Ни в Европе, ни в Азии, ни на Новом Континенте, ни даже в солнечной Австралии. Озлобленный и отчаявшийся Леприкон, невообразимый счастливчик, гнусный и аморальный Трикстер. С несходящей улыбкой, пошлыми намеками, безжалостным складом логики. И был бы просто шутником, если бы не было так уничижительно и незаслуженно для прискорбности его поступков. А если кто другой, намеренный нести людям суд несправедливый, и лишен чувства юмора, значит так ему и надо. Байер ведь рос когда-то сестрой и ещё умел нести на себе ответственность. Но годы безнравственности утопили в нем понятие содействия. И если дело не несет выгоды, то он в пекло не прыгнет. А на нет и суда нет. Байер ведь когда-то имел мать, отца и обязательства перед семьей, но сейчас с трудом припоминает, когда в последний раз обрывал чью-то жизнь и ещё думал, будет ли кто-то ждать этого мужа, молодую дочь или будущую мать домой. Годы кровавого разврата, пряная ярмарка похоти и греховности. Всегда гендерная роль. Всегда образец для подражания в обществе. Всегда циник в душе, всегда тот, который подставит с самый невыгодный момент. Всегда тот, кто ребяческого баловства ради провалит даже то, к чему сам искренне стремился. Это уже не мания. Это способ к существованию. Бог так нелепо доверил ему в руки загребущие ум и силу. Доверил тому, кто по сути своей никогда не станет вершителем мира и спокойствия. А может Земле нужен тот, кто не даст людям остывать. Тот, кто всегда готов встать по стойке смирно и отдать приказ к дебошу. Абсурдно будет заявлять, что он лишен всякого подобия чувства страха. Нет, он боится и боится основательно. Боится, что мир под ногами прогниет и все его устоявшееся отношение к любым происходящим событиям, выработанное на основе сравнения с внутренними идеалами, вдруг станет непригодным. Боится, что у него отнимут скипетр, ведь пока что мало кто может прижать его за яйца.
Он ведь когда-то говорил той, ещё совсем юной Мэй, девочке, что не посчастливилось быть его сестрой, что не видел другого мира. Не знает как правильно. Не знает, что бывает лучше. И видел только глухую и печальную Землю, да и от этой ничего не осталось. Он и сам-то на последнем издыхании. И правильно. Его не нужно в несуществующем мире. Врал тогда, но не задумывался, что когда-нибудь это обернется пророчеством. А кто знает? Завтра в конец озвереет и ринется превращать мир в кровавый бардак из конечностей, туш и вздутых животов, сваленных в кучи как во время чумовой эпидемии, сотни освежеванных голов; и они будут лежать так близко, что он сможет протянуть руку и дотронуться до их закрытых век; мешанины белых и кровавых тканей вперемешку с выпуклыми венами.

Биография:
Из исторических справок при поднятии архивов летописца Карлайла 16 века:
«Он воином был бравым, смелым. Отцом любим и Господом благословлен. Он меч держал отважено и дерзко, и падал враг, и бежал со всех ног, в руках держа свое окровавленное сердце.»
Да-а-а. Сюда нужно только добавить бессмертное Лермонтовское «Да, жаль его: сражен булатом, Он спит в земле сырой…». Только вот Сэм ни черта не спит, а очень даже бодрствует. Бодрствует, но духа и чести не теряет, как ему кажется. Ведь в нем течет кровь самых патриотичных завоевателей. А как жаль, что все это не про него писалось.
В его родном городе было не так много героев. Но были те, на кого он с детства хотел ровняться. Были те, о ком читая, он воображал себя частью дивизии,  воображал, как хоронят его под родным флагом. А во снах, в тех самых… самых заветных, с голой головой и без доспехов, да на викингов. В одиночку, не прикрываясь стыдливо щитом.
Нет, он и себя, и других, правда, мистифицировал. А он был просто бесстрашным и доблестным мальчишкой, и черт ему не брат. Он за родину всей душой, готов был в бой бросаться без оглядки и не думал, что однажды, он – сын отставного генерала, брошенный батюшкой подальше от бушующей столицы, никогда не станет тем, кем так мечтал. Не думал и не подозревал, ибо уже тогда казалось, что Фартуна шагает с ним под руку и не предаст его, как жена Нобеля. Он – мальчик, которого приютил город проклятых разбойников, он видел себя в первых рядах и не боялся показаться пушечным мясом.
Но все это ограничивалось мальчишескими сражениями на деревянных самодельных мечах и вечерами над сборниками местных легенд. Все это, в конечном итоге, ограничилось только амбициями, ибо в мутное школьное время он, вместо того, чтобы доблестно учить алгебру, доблестно сражался за родину в воображении. Сражался до тех пор, пока эта самая родина его не предала и не кинула в чертово пекло, где творились страсти похлеще тех, что он когда либо мог себе представить. И в море, как и в сухопутных сражениях, головы не терял, был трезв и рассудителен, но пил безмерно по ночам. И не потому, что больно было слышать стон умерших душ, а просто потому, что ему так хотелось. Сражался до тех пор, пока не понял, что совсем не обязательно махать винтовкой, чтобы править миром. Ну, это он тогда так думал, когда подал рапорт об увольнении со службы.
И тогда он начал подтягивать хвосты. Тогда он начал медленно, но верно уничтожать свидетелей. Сейчас порой так печально изредка возвращаться в город, где тебя знали и любили, и видеть надгробный камень, под которым лежит ну-совсем-не-карлайловский-француз. Простой мальчик, которого хоронили в закрытом гробу под именем Семуэля Байера. А мальчик мог бы ещё жить, когда на самого Сэма могила скалилась беззубым ртом.
И хотел было когда-то сменить имя, чтобы окончательно обрубить все канаты, по которым к нему смогут добраться призраки прошлого, да гордость не позволила. Он не он, если он не Байер. Тот самый Байер, который скуки и, пользуя новые связи, устраивается комендантом в Рейби, просто чтобы дать всему устаканиться и окончательно вселить во всех веру о своей скоропостижной и жуткой кончине.

Ключи к анкете:
приложила лапку Элоиза

Как нашли форум?:
Рекламa.

Связь с вами:
В лс проверяющему администратору.

Личный статус
попозже выдумаю.

Пробный пост: