Он торчал перед зеркалом в мужском туалете уже довольно долго. Придирчиво рассматривал себя, хмурился, натянуто улыбался, приглаживал влажной рукой шевелюру. Иногда наблюдал, как с кончиков волос падают в чистую раковину хрустальные капли, скатываются по эмалированной поверхности крошечными брызгами. Потом же снова переводил взгляд на невеселое отражение. Арзо был недоволен собой. С момента его приезда в Рейби прошло несколько месяцев, а он так ничем не увлекся. Все вокруг озабоченны, заняты, зазноблены. Для него же нет большего счастья, чем проваляться весь день в кровати в ожидании Денни, возвращающегося с очередного самовольного рейда по школьным окрестностям, или зависнуть на пару часов в очередном онлайне на родном немецком. Записаться, что ли, в литературный?
Арзо криво ухмыльнулся. Ну-ну, картина маслом. От одной лишь мысли, что он будет сидеть в кругу очкастых любителей книгопечатания и обсуждать психологию и влияние желтого цвета на атмосферу произведения, его перекашивало. Домоводство? А что, бабуля учила его готовить, вышивать и делать еще кучу вещей, присущих молодой жене.
- Чушь собачья.
Он пошарил рукой в сумке, в который раз отметив, что шотландка маркером вышла на удивление хреновой, и извлек на свет три небольших содовых таблетки. Не в его правилах прогуливать и, тем более, строить козни, но Арзо не смог устоять перед соблазном в школьной аптеке. Перед тем, как дверь туалета захлопнулась за его спиной, в бочках унитазов раздалось бодрое шипение, и в разные стороны полетели белоснежные брызги, обещая уборщице сверхурочные.
Он не стал задерживаться на этаже. Бодрым шагом подпитой свиноматки направился в сторону лестницы и взлетел на верхний этаж. Замок на двери, ведущей на крышу, уже несколько раз меняли в связи с тем, что все предупреждения и попытки запретить учащимся выходить на воздух оборачивались головокружительным крахом. Металл в некоторых местах, особенно вокруг замочной скважины, был исцарапан, краска местами отслоилась, кое-где прохладная поверхность шла волнами – видимо, кто-то пытался открыть дверь методом более радикальным, чем простая отмычка и плоскогубцы. Сейчас же вход был не заперт, и Веи легко повернул пластиковую ручку, наслаждаясь прикосновением, и на лестничную площадку с ревом ворвался холодный ветер. Юноша прикрыл глаза рукой, заправил за уши слишком отросшие волосы и вышел на крышу, прикрыв за собой спасительный вход.
От вида огромного пространства, отгороженного от мира смехотворной сеткой-рабицей в два метра высотой, захватывало дух. Наверное, в солнечную погоду отсюда открывается отменный вид на Рейби и прилегающие территории, но сейчас промозглый весенний ветер гонял по бетону прошлогодние пожухлые листья, сыпал в лицо противной пылью, недвусмысленно намекая, что внутри всяко лучше.
Арзо прижал уши к голове, сунул руки в карманы. Он уже представлял, как будет в комнате вычесывать грязный хвост и материться в голос, пока Дениэл берет аккорды на своей гитаре. Утром ему показалось, что погода не настолько скверная, насколько предстала сейчас. Обойдя вход с подветренной стороны, он уселся тощей задницей на уложенную на грязный пол сумку, вытащил из кармана приставку. Ветер агрессивно завывал по обеим сторонам кирпичной надстройки, поднимал с самой земли мелкий мусор и расшвыривал его по всей крыше, а Веи уже рубился в очередной файтинг, не забывая поглядывать на часы на мобильном.

Ему всегда было интересно, как бы сложилась его жизнь, родись он в нормальной семье с любящими родителями. Наверное, его мать можно назвать романтической идиоткой, которая гналась за мечтой и собственными стремлениями. Хоть Арзо и не знал ее, но видел те немногие фото, которые показывала бабуля. Красивая, молодая, с застывшей на лице улыбкой, которая однажды исчезла в огне вместе с фотографиями. Она была гениальной молодой девушкой, необременной лишними заботами. В голове одна лишь фармакология и химические формулы, а еще легкий перестук колбочек и приступочек, все с медицинским ароматом, который навсегда въелся в ее белоснежный халат с редкими, уже неостирываемыми пятнами крови на манжетах. Арзо мог быть обычным ребенком, который ходит в обычную школу рядом с домом, встречается с девушками, заводит друзей, иногда с компанией выбирается в пейнтболл или караоке. А что мы имел? «Уши, лапы и хвост – вот мои документы».
Он выключил звук у приставки, на мгновение закрыл глаза, поставив игру на паузу. Пока человек (в данном случае – хрен знает кто) не родился, он имеет возможность стать кем угодно. Президентом, космонавтом, мирным фермером, безумным ученым, который трясется над ядерной боеголовкой или схемой первого в мире биороида с вилками вместо рук, скромной монашкой, втайне от всех придающейся распутствам с одним из служителей господа. Да, черт возьми, даже камнем на дороге, если уж на то пошло. Но нет, надо было изуродовать крохотную жизнь, что теплилась в молодом, но уже изнеможенном лекарствами теле.
От созерцания собственных внутренних мытарств Арзо отвлек скрип открывающейся двери. Ну, здорово, шикарно! Он так надеялся, что в учебное время никому кроме него не взбредет в голову прогуливать уроки. Видимо, слишком уж приличного мнения Веи об остальных учащихся.
Он вжался затылком в кирпичную кладку, навострил, так сказать, уши, прислушиваясь. Сбитые, неровные шаги, довольно тяжелые для девушки. Может, парень (а вдруг охранник или уборщик?) не задержится здесь долго и свалитв ближайшие минуты? Хотя, судя до задушевной ругани, вряд ли. Да и, кажется, человек просто вышел покурить, раз по крыше зайцем скачет брошенная зажигалка.
Арзо взглядом проследил за побегом оной, кивнул сам себе. Во-первых, ему было интересно, кто же посетил его любимое место, во-вторых, этот человек не из обслуживающего персонала, раз вышел проветрить легкие именно сюда. На улице, за углом школы, есть место для курения, где обычно толпятся учителя. 
С кряхтением поднявшись на ноги, он скинул на уплощенную задницей сумку наушники, что порядком натерли шею, шагнул в сторону зажигалки. Приставка легла в карман вместе с сжатыми в кулаки руками. Пнув зажигалку от себя, Арзо поднял взгляд на нежеланного гостя и обомлел в первый момент. Он давно считал, что выделяется из толпы, хотя здесь самомнения явно поубавилось, но на людей, пардон, созданий с животными атавизмами, преподносящих свою внешность в столь диком варианте, он всегда смотрел с легким интересом.
- Что, тоже в классе не сидится? – спросил он куда нахальнее, чем ожидал. Ветер брызнул в лицо очередной порцией едкой пыли, заставив глаза слезиться. Хвост недовольно задергался из стороны в сторону.

Он не хотел играть или подшучивать. Просто так получилось, ничего более. И вообще курить вредно…хотя Арзо ли рассуждать о вреде здоровью, когда свое подрывает бесконечными недосыпаниями и периодической голодухой?
- Ты идиот?
Признаться, поначалу хотелось честно ответить, что да, он именно идиот, раз в такую погоду торчит на крыше, а не в уютной комнате, но гордость не позволила раскрыть рта. Лишь брови изогнулись в некой пародии на изумление.  Юноша нелепо причмокнул губами, пытаясь извлечь на свет божий какой-то нечленораздельный звук, явно ассоциировавшийся у него с колким ответом, но наверняка лишь произвел еще худшее впечатление. Впрочем, его не шибко-то и волновало, как именно он предстанет в глазах случайного прохожего или, в нашем случае, заблудшего.
- Идиот, идиот… - повторял про себя, словно пробовал услышанное на вкус и цвет. Слово показалось ему мягким, крупитчатым, как мякоть перезревшего яблока. Так и хочется покатать на языке пряную сладость, насладиться ее мимолетной прохладой и ощутить, как земляной песок медленно скользит вниз по пищеводу.
Он с неким недоумением наблюдал, как парень наклоняется за зажигалкой и подносит ее к лицу в попытке поджечь хвост сигарете.
-Огонька не будет?
- Нет.
Арзо как в прострации пошарил рукой по полостям карманов, хотя знал, что никакой зажигалки или спичек там нет. Когда ладонь закрыла хрупкий огонек от ветра, он понял, пропустил фееричный момент долгожданного соприкосновения, нахмурился. Пусть Веи и ведет образ жизни не столь здоровый, но его всегда завораживал прозрачный сизый дым, исходящий из самого кончика сигареты. Ему нравились выражения лиц курящих людей, и сейчас он упустил очередную возможность, ведь парниша стоял к нему спиной.
Его изрядно позабавило отсутствие ушей при хвосте. Помнится, бабуля как-то заикнулась об операции, но сама же отвергла свою идею прежде, чем Арзо что-либо ответил. А может, среди им подобных есть и такие…неполноценные? Хотя судя по внешнему виду, Веи скорее поверит, что парень сам лишил себя головного украшения, нежели добровольно лег под нож. И все равно, это одна из первых его встреч с хвостатым представителем.
Пожав плечами, он вернулся на насиженное место – на открытом пространстве изрядно продуло, и утром он наверняка проснется с температурой или головной болью. Индивид сидел неподалеку и методично курил. Напоминал дядю Фредди после сеанса маникюра и некой коррекции гардероба.
Веи пнул ногой наушники (все равно старые и разваливаются) и плюхнулся задом на сумку. Нарочно громко включил звук у приставки, хотя самого до печеночных коликов раздражала детская мелодия.
- Где твои уши? Потерял вместе с девственностью? – как бы ненароком спросил он, не отрывая взгляда от яркого экрана.

-Выруби это мозго*бство, или я ее сломаю
Да-да, нутром уже опасно близко чуял и подозревал, что подобные писклявые звуки могут действовать кому-то на нервы, но не думал что так скоро. Арзо мог часами ее слушать, мог сутки напролет торчать за ноутом с включенным звуком, совершенно не заботясь о том, что одна и та же смеющаяся и до зубного срежет однообразная мелодия локации может надоедать тому же самому Денни, например. Он вообще мало что замечает, когда увлечен или поглощен очередным действом. Возможно, он бы даже не отреагировал на колкую реплику, если бы чужие пальцы не потянули за ухо.
- Ты тогда у нас девственник, получается. Могу исправить, если хочешь.
Нахмурившись, Веи передернул прижатыми к голове ушами. Белоснежный кончик хвоста раздраженно подрагивал, недвусмысленно намекая, что подобные фривольности в свой адрес бабушкин внучок терпеть не намерен. Хотя, двойное «ха!», как бы грозно это не звучало, Веи только и может, что языком молоть. Речь его единственное оружие, часто играющее против обладателя по причине чрезмерной болтливости.
- Что есть, то есть, - он пожал плечами. – Со своими ушами я буду жить до самой старости, с ними же и помру, имея при этом гарем из жен и два десятка внуков и столько же правнуков. Но предложение заманчивое, обещаю подумать на досуге.
Если бы уши и правда отваливались. Как бы тривиально это не звучало, но носить их в кармане или хранить дома под матрасом, периодически извлекая на свет, чтобы вспомнить бурную молодость, весьма забавно. Накопить побольше таких трофеев (вдруг какой хозяин откажется держать дома эту мерзость?) и можно смело вешать гирлянду на Рождество или связать варежки, носочки там. Наверное, деревенские бабушки, которые плетут и вяжут из шерсти собак, смотрели бы на учащихся Рейби с завидной алчностью в глазах. В их тонких, полупрозрачных руках нервно подрагивали бы спицы и ножницы.
Стоило об этом подумать, как перед ясным взором Арзо в подобном амплуа предстала его собственная опекунша. Вся такая на взводе, загребающая ногами землю, с победным криком несущаяся на внучка с невинной просьбой подсобить лисьей шерстью.
Юноша так увлекся собственными измышлениями, что очнулся лишь когда приставка исчезла из рук. Он-то писклявое пиликанье давно не замечал, но у этого, похоже, сдали нервы. Ну, надо же, какие мы! Тыкает на все кнопки подряд, звереет на глазах. Арзо мог вопить и топать ногами, что шел на рекорд, а какой-то мудозвон лишил его игрушки, так нет. Он с нездоровым интересом наблюдал за мытарствами парня, прикидывая в голове, как скоро до него дойдет, что звук отключается вон той, что сбоку, где нарисован значок мегафона. Хотя мысль о том, что в следующий миг его любимое развлечение разлетится вдребезги о бетонный пол или совершит не столь продолжительный полет до асфальта, не доставляла абсолютно никакого эстетического удовольствия.
- Эй, отдай... - это самое тупое и по-детски наивное, что мог сказать Арзо. Ну, не бросаться же на обидчика с кулаками и боевым кличем, ратуя за мир и справедливость и неприкосновенность личного пространства?
-Скажи спасибо, что я этого не сделал.
- Спасибо, ваша светлость, - Арзо, вспрыгнув на ноги, отвесил театральный поклон. Ветер тут же ухватился за торчащие в разные стороны волосы. - Впредь я буду предусмотрительней. И да, попрошу изъясняться при мне на исключительно цензурном японском. - Он снова опустился задом на сумку, включил приставку и звук, но теперь на меньшей громкости. - А то от твоей дворовой ругни уши вянут. Мой нежный слух не приучен к похабщине.

-Я сказал выключить. Не можешь выключить сам, я быстро помогу.
Арзо покосился на явно раздраженного парня, прикидывая в голове, уступить или подоставать еще. Въедливое желание сделать ближнему фееричную жопу и свалить не вытравилось уже многие годы, да и вряд ли когда-либо покинет тесные апартаменты звериной черепной коробки. С врагами или неприятелями всегда веселее чем с близкими друзья. Можно говорить друг другу в лицо отменные гадости и гаденько ухмыляться. Никто не закатит тебе истерику и не отменит завтрашний поход в кино лишь по причине твоего вселенского сволочизма.
- Оке, оке, сахарный, не серчай.
Бросив последний взгляд на мерцающий эффектами экран, Веи выключил игру и сунул приставку в карман. Можно было бы забавы ради достать древний тамагочи или тетрис и порезаться в старый добрый черно-белый экшн, но не хотелось перегибать палку. Вдруг предложение относительно ушей вступит в полную силу, причем насильственным путем? Конечно, выше обозначенная часть тела не отвалится, но есть вероятность заболеть. На таком-то сквозняке! Лучше по старинке, по любви, ну или хотя бы за деньги, в тесноте, тепле и без обиды. А то и вовсе рискнуть собственным мужским здоровьем и постараться сохранить целомудрие до свадьбы. Мол, дорогая, все только для тебя. Сделай же из меня человека! То-то новоиспеченная супруга обрадуется.
- И да, я не эй, у меня имя есть,
- Очень мило. Я весь во внимании.
Юноша демонстративно навострил уши, повернулся к парню лицом, сев по-турецки. Сохранить тупое выражение лица удалось с трудом. Губы так и растягивались в ехидной ухмылочке, и в попытке сдержать этот уже привычный жест Арзо нервно подергивал уголками рта. Заинтересованному же блеску в его глазах мог позавидовать любой искатель приключений, нашедший посреди безжизненной пустыни древнюю библиотеку, что торчала из песка одной лишь каменной башенкой. Хотя да, несмотря на сочившийся изо всех щелей сарказм, было интересно узнать, как зовут это милое создание отталкивающего вида, что без палева скурило несколько сигарет и даже не подавилось.
Брызнувший в лицо случайный солнечный луч, прорвавший облачную баррикаду, дал слабую надежду на потепление, но, падла, исчез в тот же миг, скользнув по поверхности крыши содержимым опрокинутой банки с охряной краской. Заинтересованный взгляд в небо и наивная мысль: «А не пойдет ли дождь?».
- И да. Тебе, случаем, не жарко в своем комбинезоне? – приподнятая в легком недоумении бровь. – Погодка-то ого-го!
К слову, английский давался Арзо куда проще японского. И звучал не так ломано, и с меньшим акцентом. А ведь в детстве он мечтал стать полиглотом и шпрехать на нескольких не немецких, поражая всех вокруг окружностью знаний. А что имеем? Пресловутые животные атрибуты, подмятую собственной задницей сумку и случайного собеседника на продуваемой всеми ветрами крыше. Конечно, за вычетом парочки удручающих фактов, на подобную жизнь грех жаловаться, но само учебное заведение, больше напоминающее клетку, всячески способствовало затыканию внутреннего голоса, требующего свободы. Тут даже пивка не сходить с друзьями не попить! Только с канвоем в виде учителя, чтоб вас всех.