Фамилия и Имя:
Claude Casey|Клод Кейси
По едва ли известным причинам (вполне возможно, просто взята аббревиатура имени и фамилии) мальчишка называет себя Сэсэ. Ударение на последний слог.
     
Раса:
Оками, да-да.

Возраст:
16 лет.

Пол:
Мужской.

Ориентация:
Скорее асексуал, мальчишка едва ли может отличить откровенное домогательство от самой что ни на есть банальной «бытовой» ласки. Бисексуал, т.к. не имеет никаких предрассудков относительно пола.

Деятельность:
Ученик. Увы, Сэсэ может обучить только профессиональному дуракавалянию (а это, как знаете, навык не сильно востребованный).

Внешность:
Нельзя сказать, что Сэсэ как-то внешне выделяется от своих сверстников. Едва ли.
Ростом он, прямо скажем, не вышел. Сэсэ ниже своих ровесников, да еще и эта уродливая привычка сильно скрючивать спину при ходьбе, будто он вот-вот припадет на передние лапы… или руки. Не смотря на невысокий рост Сэсэ, слова вроде «приземистый», «коренастый» или «крепко сбитый» ему не соответствуют ничуть. Более того, за такое описание сего существа вас высмеют и открыто обвинят в незнании значения этих оборотов, или же в том, что вы судите о человеке, не взглянув на него ни единым глазом (уж не обессудьте, не знаю, сколько у неких индивидов глаз, но рискну предположить, что два). На самом-то деле Сэсэ чистым астеником не является, у него вполне нормальное телосложение, вот только из-за постоянного недоедания парень просто усох. Мышцы есть, но не шибко развитые, тугих узлов или тем паче «банок» на его плечах вы точно не увидите. Походка у Сэсэ… странная. Как уже говорилось, парень очень сильно крючит спину при ходьбе. Вообще создается ощущение, что Сэсэ плохо держит баланс и ему было бы куда удобнее двигаться на четырех конечностях, что, разумеется, непозволительно в нормальном здоровом обществе… зато не возбраняется при нахождении в комнате. Одному. Совсем.
Плечевой пояс узок, покатые плечи, грудная клетка неширокая. Руки длинные, длиннее обычных, с сильно выдающимися суставами. Кисти тонкие, очень гибкие. Часто кожа на тыльной стороне ладони Сэсэ бывает обветрена – она сухая, шершавая, неприятная на ощупь. Не смотря на это, пальцы его ухоженные, красивые, аналогично и ногти: никогда вы не увидите «лохматостей» или «огрызков», хоть Сэсэ и имеет привычку покусывать их в моменты особого волнения. Руки почти ледяные – всегда.
Ноги вполне нормальной, обычной длины для роста Сэсэ, может даже чуть длиннее. Очень отчетливо выражены суставы. Сэсэ имеет привычку ходить словно бы на носочках, опираясь на подушечку стопы.
Кожа Сэсэ очень бледная, если не белая, какая-то прозрачная с едва уловимым нездоровым сине-зеленым оттенком. Возможно, просто просвечивают вены. Подобно альбиносам, у глаз, кончиков пальцев рук и ног кожа отливает розовым. Кожа холодная, сухая, тонкая, на ощупь достаточно нежная.
Волосы неравномерной длины, спереди и по бокам они спускаются чуть ниже плеч, но сзади есть длинные пряди, которые Сэсэ имеет привычку оставлять в «свободном полете». Густая челка, почти закрывающая глаза, в зависимости от ситуации она либо откидывается, либо наоборот начесывается на лоб. Цвет волос – платиновый блондин. Нельзя сказать, что они всегда идеально чистые, но… по крайней мере, они содержатся в относительном порядке. То есть вшей там точно нет, товарисчи, не шарахайтесь. Вообще волосы по структуре очень сильно напоминают… шерсть. Сверху идет тонкий слой жесткого, серебристо-белого волоса с небольшим сальным блеском, ниже – бледно-серый очень нежный на ощупь пух. Эдакий подшерсток.
Шея Сэсэ тонкая, сравнительно длинная, что едва ли заметно из-за того, что парень пугливо втягивает голову в плечи и постоянно смотрит в землю, куда-то под ноги. Лицо имеет удлиненную форму, подбородок заострен, лоб высокий, средней ширины. Нос тонкий и чуть вогнутый, кончик острый, слегка вздернут. Губы тонкие, с синеватым оттенком, бледные. Клыки во рту выступают, они длиннее и заметно острее, чем у людей. На лице его почти всегда играет рассеянная мягкая полуулыбка, добродушная и чуть наивная.
Брови высокие, длинные и тонкие с небольшим уголком посередине, какие-то прозрачные. Внешние углы глаз чуть приподняты, что едва ли заметно без детального рассмотрения. Верхние веки часто слегка опущены словно бы в полудреме. Под глазами – фиолетовые круги, что смотрится слегка жутковато вкупе с белой и словно бы прозрачной кожей. Виски почти плоские, но кожа в тех местах все равно истончена, как и у существ с нормально выпуклыми висками. Из копны волос торчат два крупных, хорошо опушенных белых волчьих уха с темно-серыми кончиками. Очень чувствительные, они могут идеально передавать эмоциональное состояние Сэсэ через разные положения – важно только уметь эти положения правильно толковать. Да и вообще, мимика у Сэсэ богатая. А вот со словарным запасом… не очень. Он почти не разговаривает. Почти не умеет. Разучился. Биография вам в помощь. Голос его очень тихий, с каким-то придыханием, чуть хрипловатый, да и видно – говорит он с явным усилием.
Подробнее хотелось бы коснуться глаз. Начнем с того, что зрение у Сэсэ слабовато, и если левым глазом он видит хорошо, то правый принимает мир лишь невыносимо яркими и общими пятнами. Очки или линзы Сэсэ не носит по каким-то своим соображениям. Взгляд парня словно бы бархатный, мягкий, теплый, какой-то задумчивый. Он будто в полудреме. Цвет полностью соответствует описанию: мягкий янтарный цвет, цвет липового меда, солнечного дня. Особое очарование придают красновато-золотистые «мошки»-крапинки, разбрызганные у огромного зрачка.
Хвост парня куцый, едва достает до колен, зато очень объемный за счет приподнимающего ость густого подшерстка. Шерсть серебристо-белая с небольшими вкраплениями рыжих волос, кончик хвоста темно-серый.

Характер:
Сэсэ – существо довольно странное, ровно настолько же странное, насколько необычен бумажный журавлик с его бумажным, но, безусловно, живым сердцем.
Все еще «полусобачья» натура делает его существом необыкновенно наивным. Создается ощущение, что действует паренек по исключительно одному ему понятным схемам и правилам, опираясь на свои чувства и редко – на логику. Тем не менее, такой образ действий зачастую дает нужный результат. У Сэсэ сильно развито чувство прекрасного, наглядно-образное мышление.
Оками был бы плохим шпионом: он не умеет лгать. Зато умеет недоговаривать. Тем не менее, чужие тайны он хранить умеет, Сэсэ совершенно не любит сплетничать. Он нежный и преданный друг, не способный на предательство… что едва ли мешает быть ему человеком трусоватым, осторожным. Но никогда Сэсэ не позволяет этой трусости вылиться во вред другим.
Сэсэ совершенно безынициативен. Это слабый психически человек, ему сложно начать новое дело и еще сложнее его закончить.  Сэсэ скорее созидатель, чем активный деятель.
Не смотря на его «неразговорчивость», парня можно смело назвать на редкость хорошим и понимающим собеседником.  Сэсэ – существо забывчивое и рассеянное. Он мягок, обидчив, часто бывает излишне уступчив. Но он быстро отходит, редко вообще кто-либо замечает хоть тень обиды на медовых глазах.
Сэсэ болезненно-дружелюбен. Почему болезненно? Потому что у него есть одно занимательное свойство, вернее, даже не у него, а у его памяти: он практически не помнит зла, зато прекрасно помнит все хорошее. Это заставляет его чувствовать себя должником, ему вечно кажется, что он всем кругом чем-то обязан, что-то должен. Сэсэ чувствует себя неблагодарным скотом, что, разумеется, положительно на его самооценке не сказывается. А это ведет к дополнительным расстройствам и новым попыткам самоубийства. Вот такая вот замечательная память у этого дружка.
Сэсэ очень тактичен, у него никогда не было цели как-либо задеть человека или навредить ему. Но считать, что сие существо не способно на мелкие пакости было бы по меньшей мере ошибочно. Оками любит придумывать всем в своем окружении абсолютно абсурдные прозвища, которые являются в сущности простым сочетанием звуков, но, как ни забавно, эти прозвища часто очень точно характеризуют своих обладателей. Обычные имена Сэсэ просто не признает.
Частенько над Сэсэ издеваются. Он – живое напоминание о беспощадности людей в борьбе с неизвестным. Напоминание дышащее, безмолвное, безропотное. Которое можно толкнуть, можно поставить подножку, а потом просто хохотать – ведь парень не сможет сказать ничего путного. А ведь он многое понимает для своих волчьих и еще не отошедших от «заключения» мозгов, просто пока выразить не может.
Но это пока, а «пока» имеет дурное свойство уходить вникуда.

Биография:
Родился Сэсэ в Ливерпуле, достаточно крупном, но в то же время - мирном и тихом городе. Да-да, совсем как The Beatles, вот только судьба его ждала несколько... иная.
Отец Сэсэ был прокурором. Начало его карьеры было отнюдь не радужным, зарплата была небольшая, да тут еще и сын так некстати собрался рождаться... беда, в-общем. Но он никогда не жаловался. Отец и беременная мать жили в съемной квартире, маленькой, но довольно-таки уютной. Новорожденный мальчик подолгу оставался один дома, в кроватке, ведь мать училась, а отец работал допоздна. Но - от ребенка не было ни звука, сколь не прислушивались соседи, прилипнув к тонким хлипким стенкам, они не услышали ни писка.
Сэсэ в свое время пошел в детский сад, следующим этапом была школа, вернее, школа-лицей, в которой парень был если не хорошим, то вполне способным и сообразительным учеником. Хотя вряд ли его можно было обвинить в излишнем послушании или прилежности. Друзей у него много никогда не было, но зато это были очень хорошие друзья - Сэсэ имел "нюх" на интересных и незаурядных личностей. Душой компании он тоже не являлся, но был полноправным ее членом, что тоже о чем-то говорит.
В школе-лицее он обучение так и не закончил: отца, в ту пору уже уважаемого прокурора, пригласили в Японию. Оплату обещали более чем достойную, хоть семья Сэсэ в деньгах особо и не нуждалась на ту пору, такое предложение отвергнуть не могла даже она. Отец и мать, бывшие всегда легкими на подъем в плане далеких путешествий, оперативно собрали все вещички, забрали документы и... рванули в Страну Восходящего Солнца. А что? Ненадолго ж!
Отсюда и начинается наша история...

- Ай да хороший мальчик! Умничка! Чья, чья игрушка? Твоя игрушка? Не-ет, братец, моя игрушка! Моя-моя-моя-моя-моя! Хор-р-ро-оший мальчик!
Забавное начало истории, правда? Ну, что есть, то есть. Сэсэ (на ту пору – Клод Кейси) забавлялся со своим псом Торнтоном, в быту окрещенным плебейским именем Торт. Молодой акита разевал пасть на пищащий мячик, который с какой-то стати прикарманил жадный Младший Хозяин. Вот, вот сейчас, сейчас-сейчас он обернется (а пес уже слышал тихое шарканье тапок Хозяйки), и Торт с радостным писком ткнется кожаным носом под колено Младшему Хозяину, да так, что он вскрикнет и заорет что-то наподобие «Да что же ты делаешь, тва…»
- Клод Кейси и Торнтон Акияма Кейси, чем вы тут занимаетесь?
Строгие стальные нотки в голосе матушки (она вообще была чем-то вроде внебрачной дочери Эдварда Старка и Леди Тэтчер) разрушили всякий намек на атмосферу беззаботного дуракаваляния на кухне.
- Ну… ма-а-ам…
- Клод, ты помыл посуду?
- Ну… не… ну… ма-а…
- Ты вообще о чем думаешь? Ринговка черт знает где, господин Куроки звонил уже четыре раза! Четыре раза! Ты псих, Клод!!! Сам просился на эту чертову выставку, все уши прожужжал, а в итоге… бу-бу… Нам через час ехать в центр, так какого… бу-бу…
Пропуская матушкино бухтение мимо дико зудящих ушей, Клод скользнул к раковине. Зашуршала вода, мыл посуду он быстро, не шибко аккуратно… зато смиренно и безропотно, да… внезапно Клоду почудилось, что его руки (нет, невозможно!), что его руки будто изменили форму, покрылись белесой шерстью… невозможно. Это просто игра теней через струи воды, всего-то.
Вот только такие «игры» происходили все чаще и чаще. И уши чесались.
На юбилейной выставке породы акита, куда так торопилась Матушка, было весьма оживленно, но в пределах разумного: это ж вам не Руссия, это ж вам Япония! Все чинно, мирно, благородно. Вот только в последний момент, перед самым выходом с Тортом в ринг, Клоду снова стало плохо – снова начали зудеть и жечь уши, десны, руки и, как ни стыдно признаться, поясница. Ничего не говоря, юноша просто швырнул ринговку в руки заводчику Торта, господину Куроки, и смылся.
Разумеется, встретили его не фанфарами.
- Кродо-кун, есри Вы и дарьше будете ТАК относиться к деру, я буду вынужден просить президента нашего круба о разрешении забрать Торнтона обратно! Это прекрасный пес, Вы губите его!
Самое противное, что Куроки-сан разговаривал на чуть ломаном, но все-таки английском. Клод не сомневался, что Куроки нарочно говорил на его родном языке. Еще раз унизить, лишний раз подчеркнуть, что они тут – чужие.
По дороге домой Клод все-таки решился:
- Мам…
- Что?
- Когда мы вернемся в Англию? Я ненавижу эту страну. Мне здесь не нравится.
Мать взглянула на него, обернувшись с переднего сидения (они прочно стояли в пробке). Серьезным, не терпящим возражений голосом она начала:
- Клод, ты же понимаешь, мы об этом не раз говорили. Мы вернемся тогда, когда отец вернется к нам из Кнагавы…
- Канагавы, мам.
- Не поправляй меня! В любом случае, мы вернемся только после того, как он закончит свою работу там.
- Но его нет уже два месяца и Бог его знает сколько его еще не будет!
- Потерпишь. И… Клод… Постарайся все-таки привыкнуть к этим людям. К этой стране. Может быть, тебе здесь понравится, ты найдешь друзей, девушку и…
- Эта страна никогда не станет мне родной.
Клод отвернулся к окну, явственно давая понять, что разговор окончен. Мать не стала возражать – в конце-концов, бывают такие моменты, когда лучше и легче будет уступить…
А потом их всех не стало. Не стало Матушки, не стало Торнтона, не стало Клода Кейси. Появился Сэсэ, но равноценная ли это замена? Авария. Банально-то как. Всего лишь автокатастрофа – а Мать чуть ли не разорвало пополам, акиту и вовсе исполосовало осколками и кусочками проволоки (на них налетело авто, груженое всякой строительной утварью), Клода, который сидел слева, отбросило на обочину – он едва ли пострадал, если не считать открытого перелома запястья, ушибы, порезы и сотрясение мозга. Но в то же время ему досталось больше всех. Выброс адреналина, молниеносный испуг. Врачи скорой нашли его на обочине, лежащего в неестественной позе, прижимающего поврежденную руку к животу. Больше врачей взволновало другое: из копны серых волос парня росли симпатичные уши-лопухи, а между ног был зажат пушистый короткий хвост.
Отныне Клод умер для всех. Всего-то дела – подделать документы, сделать фальшивое свидетельство о смерти!
Увы, Клод, накачанный морфином, не попал ни в лабораторию по испытаниям косметических средств, ни в лабораторию изучения сна. Не попал он и в лабораторию по испытанию мыслительных способностей. Все эти места… они были уже переполнены. Его отправили в только что открытый отдел на попечение профессора Мураки, лабораторию, специализирующуюся на изучении условных и безусловных рефлексов антропоморфных существ, косвенно принадлежащих к семейству псовых. Сюда попали еще две девушки, индианка ину Джамаль и немка кицуне Ингеборга.
Профессор Мураки был человеком увлекающимся (если не психом), а посему испытывал на бедной троице практически все, что можно. Самое забавное было вот что:  этот человек находил невообразимые объяснения, чтобы приплести проводимые им опыты к основной «ветви».

- Ай да хороший мальчик! Умничка! Чья, чья игрушка? Твоя игрушка? Не-ет, братец, моя игрушка! Моя-моя-моя-моя-моя! Хор-р-ро-оший мальчик!
Знакомая ситуация, правда? Вот только в роли «песика» и «хорошего мальчика» был оками Клод, или, как он называл себя сейчас – Сэсэ. За три месяца, проведенных здесь, в одиночной камере, разум его помутился от скуки и бесконечных нелепейших опытов. Недели, проведенные без солнца в сырой мгле, никак не могли положительно сказаться на зрении Сэсэ: он уже плохо видел правым глазом. Парню постоянно кололи гормоны, по максимуму приближая его к состоянию тупоголовой шавки. Изредка трех ребят пускали в одну общую камеру, затем их по одному выводили и под транквилизатором наносили небольшие ожоги, царапины, мелкие ранки. Угрюмые полузвери сбивались в кучу и начинали зализывать раны, не разбирая, свои это порезы или чужие. Пожалуй, это был апофеоз унижения в жизни Сэсэ.
- Пр… остите… сэр… я не… пес…
Прохрипел Сэсэ, мутным взглядом провожая подпрыгивающий над холодным кафелем оранжевый мячик. А ведь профессор Мураки хотел каким-то образом вернуть его к «корням», то бишь к черно-белому зрению. Бр-р.
- Что-что?
- Я волк… сэр.
- Ты не волк. Ты оками. Оками – это…
- Когда мой отец обо всем узнает… вы поплатитесь… все… вас каз… нят…
Ученый непонимающе нахмурился.
- Клод…
- Сэсэ.
- Сэсэ. У тебя ведь нет отца?
- Он в Канагаве и скоро вернется.
- Он умер полгода назад.

Клод не знал, сказал профессор правду или нет. Оками впал в тяжелую депрессию, любое прояснение (да-да, не помутнение, а прояснение) сознания вызывало у него припадки. Вплоть до заведомо регулярных попыток самоубийства. Любым образом – грудью об угол кровати, щепами в вены (промахивался, но не суть), клыками в пясти. Если под руку попадалось что-то более пригодное, то оно незамедлительно пускалось в дело. Врачи не особо заморачивались внутренними проблемами Сэсэ, да и зачем? Это всего лишь животное. Заштопать раны, вколоть успокоительного, накачать наркотиками – и адье, в свою родную тухлую камеру!
Постепенно ученые крысы начали пытаться  выработать у парня условные рефлексы. Проще говоря, научить его всяким трюкам. Но для начала нужно было найти что-то, найти какую-то кнопку, чтобы это «что-то» было вознаграждением за «усилия» оками. Этим «вознаграждением» была еда, немного сладкого. Игра, общение. Для того чтобы эти, казалось, самые обычные вещи приобрели ценность, нужно было оками этого лишить. Что они и сделали.
Как ни удивительно, опыт провалился. Сэсэ не мог выполнять и простейших трюков даже за обожаемые в былой жизни сливочные вафли. Наверное, где-то там, глубоко, все еще жил и бесновался самый обычный здоровый человек со своей самой обычной человеческой гордостью.
Вскоре уже сломленного во всех смыслах оками признали непригодным для проведения дальнейших испытаний, чему он был безмерно счастлив. Ему перестали колоть всякую дрянь, постепенно возвращали на обычную, вполне человеческую пригодную к потреблению пищу. Сознание оками не торопилось возвращаться «на круги своя», но ему было намного легче преодолеть себя, свои звериные инстинкты. Сэсэ медленно, но верно начал набирать вес, потихоньку выходил из состояния депрессии, начал больше говорить (увы, в какой-то момент он практически потерял дар речи).
Результаты прежних обследований заинтересовали некоторых… людей. Возможно, они сочли, что отслеживание процесса адаптации юного Сэсэ среди вполне «нормальных» людей будет интересным и в какой-то степени  даже необходимым опытом. Так Сэсэ, он же Клод Кейси, был зачислен в школу Рейби и по сей день он еженедельно (быть может, чуть реже) проходит тщательный медицинский осмотр. 

Ключи к анкете:
Все верно. Ае

Как нашли форум?:
Лив Йо Лайф.

Связь с вами:
573610561 

Личный статус
по-моему, мы психи.

Пробный пост: